Наталья Олюнина
Психологический центр "Диалог"
экзистенциальный аналитик

“Приключение длиною…”, или почему я не знаю точного ответа на вопрос «сколько времени займет наша работа?»

Я собираюсь на Первую Встречу. У меня – новый клиент, и сегодня у меня первая встреча с незнакомцем (незнакомкой, впрочем, чаще). Внутри – радостное предвкушение, ожидание чего-то безусловно интересного, даже захватывающего. Я еще не знаю, о чем (на самом деле) пойдет речь – даже если на предварительной телефонной записи человек постарался что-то ответить про причину обращения ко мне. Я готовлюсь встретить другую жизнь, которую никогда не знала раньше, освобождаю внутри себя место от своих представлений и настроений для того, чтобы эта жизнь смогла отразиться во мне без искажений и слепых пятен. И еще внутри ясно звучат – воодушевление и азарт предстоящей совместной работы.

И вот час-полтора – на исходе, наступает мой черед вернуть человеку отражение нашей встречи: я начинаю говорить о своих впечатлениях от услышанного (и увиденного), о мыслях и ассоциациях, о чувствах и выводах. Я говорю и пытаюсь разглядеть в этой россыпи «силовые линии», вокруг которых собирается все то, о чем пытался рассказывать человек; говорю о том, как я поняла человека (то, что плохо сейчас для него в его жизни) и какой мне видится та тема (направление), в которой находится решение его конкретной жизненной задачи. А еще пытаюсь говорить о том, сколько времени может продлиться наша совместная работа.

Что же я должна точно знать, чтобы так же точно ответить клиенту (и себе) на этот вопрос? Какие сложности с ответом могут возникать, если проблема – вот она, человек только что все рассказал, психолог все понял, и у него есть профессиональный опыт решения подобных проблем с другими клиентами? Ведь психолог – что-то вроде врача, разве нет? Диагноз, назначаемое (психотерапевтическое) лечение и прогноз – что же тут неопределенного?

В целом все верно (ну, если не считать моей личной нелюбви к медицинской метафоре применительно ко внутренней психологической работе). Но – слишком уж сильно «в целом».

Вообще-то я не люблю сравнения психологической работы с медициной именно из-за объективисткого подхода последней: лечится болезнь, а не живой человек (хотя тут я, конечно, очень сильно упрощаю; да простят меня талантливые вдумчивые врачи, которые исповедуют обратное). И если для терапевта в переполненной поликлинике, принимающего косяком идущих ОРВИ-страдальцев, это может быть оправданным, то для профессионального психолога-консультанта (психотерапевта) – нет. Мы, люди – замечательно живые целостности, куда бОльшие (слава богу), чем сумма наших психологических и физиологических характеристик; и ни одна наша душевная проблема не может быть вынута из контекста нас самих и подвергнута санитарной обработке на предмет искоренения.

Поэтому первое условие для ответственного прогноза длительности работы с психологом – диагностика проблемы – становится требующим тонкого внимательного подхода, а значит – времени. Это время нужно мне – чтобы убедиться в относительной полноте картины жизни обратившегося за помощью человека, которая складывается внутри меня. Это время нужно и моему клиенту – чтобы позволить вырасти своему доверию ко мне как к человеку, которому возможно показать больное душевное место, не пряча его инстинктивно, бессознательно защищая от опасности еще большей боли...

Еще одна трудность с точным определением длительности работы – это метаморфозы запроса. Запрос – это не совсем та проблема, по поводу которой человек обращается за психологической помощью; скорее, это первая попытка приблизиться к ней, «взять ее в руки», рассмотреть и перевести ее из области бетонной плиты, не дающей дышать (внешний локус) в область своих (душевных) действий, своей ответственности, того, что я мог бы желать для себя в связи с этой проблемой (внутренний локус): справиться с горем, научиться переживать неудачи не так болезненно, ощутить радость жизни, научиться чувствовать себя свободно с мужчинами... Формирование запроса – это, как правило, отдельный процесс работы, требующий своего времени; нечасто бывает, что человек приходит с готовым «продуктом» или его удается четко сформулировать на первой же встрече. И я еще не говорю о том, что даже ясно сформулированный запрос является живой – а значит, изменяющейся – реальностью, и в ходе совместного плавания клиента и психолога за тридевять земель за счастьем направление этого самого плавания (ситуативный запрос) меняется не один раз.

И третья большая переменная, путающая карты строгих прогнозов, – это ресурсы клиента для этой совместной работы: во-первых, его душевные и физические силы. Что касается сил, то их съедают неожиданно сваливающиеся жизненные обстоятельства, которые не испытывают никакого уважения и понимания к тому, что человеку силы нужны на внутреннюю работу с психологом, и требуют безотлагательной дани. А еще есть страх, или депрессия – и на просто «выдержать» уходят почти все психические ресурсы. А еще есть во-вторых: внутренние «запруды», направляющие душевную энергию в разные другие русла, или вовсе не дающие к ней доступа. Я говорю о наших (бессознательных) установках и убеждениях – например, неосознаваемом ожидании быстрых результатов, возникших исключительно от манипуляций психотерапевта. Это представление о психологической работе опасно тем, что мешает появлению внутри человека глубокого переживания заботы за свое душевное благополучие: если я считаю, что заботы одного психотерапевта обо мне достаточно, то свою можно и не взращивать. А без этого – подлинного, глубокого чувства заинтересованности к своей внутренней жизни, заботы о ней - успех в работе невозможен. И ведь есть еще и «в-третьих»: способность чуть-чуть отстраняться от себя, и смотреть на себя из этой небольшой дистанции – способность к рефлексии, способность распознавать и осмыслять внутри себя переживания. Внутренняя работа – она же не самоцель, а средство: сделать свою жизнь по-настоящему полной и радостной; в этом смысле она вроде велосипеда, и тоже подразумевает овладение определенными навыками...

Предвидение длительности работы – задача многомерная, достойная многомерности той реальности, с которой имеет дело. Но все-таки – что я могу сказать человеку, пришедшему ко мне за помощью?

Наверное, так: честно признаться, что точного ответа я не знаю; но что было бы трудно рассчитывать на то, что проблема, созревавшая вместе с человеком не один год, сможет разрешиться за считанные встречи.

А еще может случиться (и случается) так, что опыт совместного решения локальной психологической задачи вдохновляет человека на продолжение самого захватывающего путешествия из всех возможных, которых я знаю – путешествия к себе. И формируется новый запрос на новую работу, и начинается – новое приключение... И в начале каждого «перехода через Альпы» я говорю, что наша работа будет длиться до тех пор, пока человек будет чувствовать ее действенность для своей жизни.

Чем является психологическая работа - этот удивительный вид человеческого общения, переживания и размышления - для своих участников? Метафоры совместного путешествия или даже приключения – одни из моих любимых, но однажды моя клиентка подарила мне еще одну, чудесную. На второй консультации она рассказала мне про сон, который приснился ей после нашей первой встречи. Ей снилось, что на новогоднем танцевальном спектакле ей нужно танцевать роль Счастья. Она уже готова сказать, что вполне неплохо представляет себе эту роль, но тут ей говорят, что прежде ей нужно немного поучиться, и она идет в зал, где находится тот, кто даст ей нужные уроки. Она приходит в зал и видит меня, танцующую. Мои движения плавные и красивые, но сновидице почти невозможно их повторить так же плавно и целиком. И последняя ее мысль-решение перед пробуждением – «Я по-настоящему хочу научиться так танцевать»...

Сколько нужно времени, чтобы научиться танцевать? И сколько - длиться танцу? Наверное, пока у меня сохраняется это желание: до тех пор, пока я чувствую, что от этого танца что-то хорошее происходит с моей жизнью...      .